Тень ингениума - Страница 26

Я вздохнул, приложил маску к лицу:

– Ладно. Ради тебя буду хоть чертом.

– Ты выглядишь… пугающе для тех, кто верит в легенды. А уж вместе с маскарадным костюмом…

– Костюмом?! – эхом прогрохотал я, уже представив себя утонувшего в бесконечных складках бархата и кружевах, так популярных на карнавале Праздника Звезд.

Она указала пальчиком в дальний угол, и я придирчиво изучил туфли начала прошлого века с серебряными пряжками и бубенцами (последним бы позавидовала даже лошадь), алые гетры до колен, бархатные штаны и пурпурное тяжелое пальто до пят.

– Не молчи. – Мюр, кажется, подумала, что меня хватил удар. – Озвучь свое мнение.

– Шляпа отсутствует, – ровным тоном ответил я. – У Джека Мстителя ведь была черная шляпа с зеленым пером? А еще фонарь, чтобы в его свете разрывать могилы врагов.

– Фонарь – это пережиток прошлого, как и алебарда. А шляпа внизу, на вешалке. Просто я не хотела тебя шокировать сразу.

– От алебарды я бы сегодня точно не отказался, – проворчал я. – Ну, а ты? Кем будешь?

Она с таинственным видом подошла к шкафу и взяла с верхней полки (ей пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться) маску потрясающей работы. Черные круги под глазами, желтая эмаль «кожи» впалых щек, оскал темных, идеально ровных зубов, провал носа и рельефные, точно вырубленные топором скулы. А еще тяжелые волосы до плеч, свитые из серебряной проволоки. Надо полагать, что весила она не меньше рыцарского шлема.

– Ну конечно же сегодня я Невеста Джека.

– И его смерть, – добавил я. – Очень символично.

– Думаешь, стану твоей смертью?

– Скорее я твоей.

– Не слышу сожаления в твоем голосе. И печали, – поддела меня девушка.

– Старина Уолли говорит, что порой я слишком фаталистично отношусь к себе и окружающим. Ты ввязалась в мою историю, а я ввязался в твою, и для нас обоих это камень на шее во время заплыва через канал. А камни, дорогая Мюр, имеют такое свойство – утягивать на дно. Я несколько раз пытался тебя отговорить, убедить отойти в сторону от истории с Хенстриджем, но ты ответила мне решительным отказом. А значит, оцениваешь возможные последствия. Так что я предполагаю финал нашей истории, но не стану грустить до той поры, пока он не настанет.

– Не рано ли ты нас хоронишь?

– Я никого не хороню, Мюреол, потому что устал от этого за долгие годы. Слишком много людей вокруг меня отправились в могилы. Как хороших, так и плохих. Я просто держу в голове факт того, что все может пойти не так и закончиться в самую неожиданную минуту.

– В тебе говорит бывший коппер.

– Не отрицаю. Хервингемм не менее мрачное и опасное место, чем Риерта, и его дух проникает глубоко в кости. Я давно хотел спросить тебя…

Я не стал продолжать, и это привлекло ее внимание, страшная маска качнулась, когда девушка наклонила голову, и серебряные волосы мелодично зазвенели.

– Вопрос настолько сложный, что ты не решаешься его задать?

– Ты – Хлест?

В конце концов, надо проверять свои догадки. Насколько я прав, что передо мной таинственный бунтовщик, в прошлые годы доставлявший головную боль всей тайной полиции Риерты, за которого было назначено вознаграждение в пять тысяч цинтур?

Теперь лик Невесты Джека качнулся в другую сторону.

– С чего ты так решил?

Я не видел ее лица, не мог прочитать по нему, как она восприняла мое предположение.

– После того как мы сходили в «Сладкое королевство», по городу разбросали листовки с правдой о плакальщиках и о том, для чего правительству Риерты нужны контаги. Текст писал Хлест. Ведь в вашем доме на болотах есть типографский станок?

Она вздохнула, наконец-то сняла маску и аккуратно положила ее обратно на полку шкафа:

– Все мы немного Хлест, Итан.

– «Мы»?

– Те, кто пытается бороться с правительством нынешнего дукса.

– То есть ты и Вилли. Ты же не говоришь о сотнях недовольных, о которых ничего не знаешь?

Мюр промолчала, но я продолжил спрашивать:

– А реальный человек? Тот, кто действительно называет себя Хлестом? Что он думает о том, как вы пользуетесь его именем?

– Хлест больше уже ничего не думает. – Ее голос немного сел, и было видно, что эта тема ее сильно тяготит. – Он мертв.

– Значит, слухи, что он не выбрался из Ветродуя после трехдневных боев за район, не врали?

– К сожалению.

– Говорят, у вас был реальный шанс сместить власть в те дни.

– Он потерян.

– Ты была там же?

Засвистел оставленный на плитке чайник, и Мюр поспешила на кухню. Сняла его с огня, залила кипятком заварку.

– Нет. К сожалению. Или к счастью, как говорит Вилли. У Хлеста была большая группа, несколько сотен человек. Настоящая армия людей, готовых идти за ним хоть в ад. А после того сражения осталось всего два десятка. Считай, что ничего.

– И Вилли пришлось собирать эти обломки.

Я не спрашивал. Утверждал. Она взглянула на меня исподлобья.

– Откуда? – Вееголосе появилась неуверенность.

– Знаю? Не знал до того момента, как ты сказала, что не Хлест. Но… у меня есть интуиция и кое-какой опыт. Я занимаюсь тем, что нахожу людей. Половина моей работы – разговоры с информаторами и свидетелями, а другая половина – догадки и попадание пальцем в небо. По Вилли видно, что он человек, который владел замком, но теперь от крепости остались лишь руины.

– Вилли помогал Хлесту и был его правой рукой. И ты прав… остались одни обломки, и мы никак не можем их собрать.

Я хотел спросить еще кое-что, но она мотнула головой:

– Пожалуйста. Я не хочу вспоминать.