Тень ингениума - Страница 37

Стекла там, где огонь коснулся их, не выдержали температуры и лопнули.

– Уходите! На пристань! Живо! – Я толкнул застывшую женщину-распорядителя подальше от распространявшегося по полу пламени.

Она увидела через маску мои глаза, тихо охнула и бросилась прочь.

Плакальщик побежал по периметру павильона, я видел его быструю тень, и мне пришлось вновь зачерпнуть из запретного колодца своего безумия, отправляя стену ему наперерез. Чувство самосохранения у него все же было, он не стал лезть через пекло, прыгнул в воду одновременно с тем, как Мюр обвила меня сзади одной рукой за талию, прижавшись так тесно и неожиданно, что я сразу понял, чего ждать.

Я полетел по кругу, во вселенной, где единственной стабильной опорой была девушка. Ветер с силой рванул меня, сорвал по пути маску, выплюнул в реальность, где бросил во власть инерции, и я покатился по пристани, сбив с ног одного из встревоженных и ничего не понимающих охранников.

На этот раз прыжок я пережил куда легче, чем когда мы убегали из Старой Академии по разрушенному мосту. Хватило сил, чтобы самостоятельно встать на колени и понять, что один из мужиков целится в меня из похожего на арбалет дугового разрядника.

Я превратил его в живой огненный столб, слыша сквозь вой и рев огня, как сыто хохочет моя тень. О да. Это была праздничная ночь для нее. Итан Шелби наконец-то пустился во все тяжкие.

Плакальщик выскочил из воды точно кузнечик, приземлился на край пристани. Подбежавшая Мюр прыгнула ко мне на спину, повисла на плечах, обняв за шею и сцепив руки в замок.

Мы снова скакнули. Серая хмарь, безумная карусель, вой ветра в ушах, мелькание сизых оттенков в глазах, а затем яркая вспышка удара, когда мы врезались в рубку катера, что шел нас забрать и находился в двухстах ярдах от берега, на открытой воде.

Пока я валялся в позе оглушенной лягушки, девушка направила пистолет в лицо потрясенному капитану.

– Поворачивай! Живо!

Что хорошо в понимающих людях, они делают то, о чем их просят, не задавая лишних вопросов. Мы развернулись, одновременно наращивая скорость, и мне оставалось лишь провожать взглядом удаляющийся пожар, уже перекинувшийся на пристань. И бесконечный салют, что желал нам удачной дороги.

Слабая ноющая боль, похожая на пугливую крысу, осторожно, с опаской, то и дело касалась резцами моих позвонков в пояснице и тут же отползала в сторону. Лишь для того, чтобы понять, что ей ничего не угрожает и можно укусить еще раз.

Мерзкая гадина.

И это чудит не мой ингениум. О нет, дорогие друзья. Это последствия необдуманных прыжков в пространстве, вопреки законам физики. Стоило сделать глубокий вдох, как крыса смелела и сжимала свои челюсти. Конечно же она сбежит, поджав хвост, если отдохнуть и выспаться, но пока мне придется терпеть этого паразита.

Когда катер причалил в Оборотном канале, под мостом Двойной звезды, Мюр положила перед капитаном пачку банкнот:

– Когда тебя спросят о нас, не ври. Скажи, где высадил, – велела она. – А еще лучше, сам отправляйся в участок и заяви, что тебе угрожали.

Тот, поняв, что ему не собираются пускать пулю в сердце, приободрился и отчалил на всех парах, стоило нам сойти на берег.

– Бегом, – сказала Мюр.

Ну, с этим она немного поторопилась, полноценно бежать со все еще больной ногой девушка не могла. Мы вошли в отсыревшие, ледяные темные проулки уже уснувших кварталов. Все было затоплено, приходилось пробираться по шатким самодельным мосткам. Местные жители либо использовали П-образные стальные опоры, на которые клали доски, либо, в районах победнее, валили в воду любой старый хлам, лишь бы по нему можно было добраться до лодок. Муниципалитет плевать хотел на эти территории.

Слабые волны тревожно шелестели, били по ненадежному пути, то и дело касаясь подошв наших ботинок. Ночь была зловещей и очень холодной. Всех оттенков черного. Мой мозг, так и не успевший отвыкнуть от цветового восприятия за время долгого воздержания от ингениума, сейчас осознавал нюансы оттенков как должное, ничуть не мешкая, как со мной обычно бывает после нескольких месяцев борьбы с этим «недугом». С того последнего раза, как я радовал свою тень (по-настоящему радовал), прошло очень мало времени, и я ожидал неприятных последствий.

Стоит признаться, что я боялся. Если говорить словами Сибиллы: «Каждый сам выбирает ту скорость, с которой ему удобно ползти на кладбище». У меня сейчас такое чувство, что последние месяцы в сторону погоста я несусь, забравшись в кабину аэроплана. Я не хотел видеть тень во всем ее облике, памятуя о том, как орали мои товарищи по проекту.

Маленькая плоскодонная лодка, мягко ворча мотором, выплыла прямо с соседней улицы.

– Это за нами, – кивнула Мюр.

Суденышком управлял человек, с которым я уже однажды встречался, когда люди Вилли штурмовали Гнездо.

Лодка направилась через переулки в сторону канала Меча, не зажигая носового фонаря. Здесь были одеяла, сухие, но сильно пропахшие дымом костра. Мюр сразу закуталась в одно из них, но я не мерз и покачал головой, отказываясь, и расположился на передней банке, опираясь локтем о борт.

В какой-то момент я стал дремать. Усталость, использование ингениума и прыжки в пространстве послужили отличным поводом, чтобы отключиться в самое подходящее время. Даже сквозь дрему я чувствовал тупую боль в позвоночнике – крыса продолжала свою экзекуцию.

Мюр разбудила меня, когда лодка остановилась. По зданиям и облицовке набережной канала я понял, что мы снова в Бурсе, у знакомого мне дома, с которого и начиналась эта ночь. Лодка скрылась во мраке, стоило лишь нам ступить на берег.