Тень ингениума - Страница 56

Под брезентом скрывалось четыре ящика с шестиперыми осколочными минами. Здесь же лежала уже готовая баллистическая таблица, и боевому расчету оставалось лишь внести в прицел нужные данные, чтобы открыть точный огонь.

Мюр пришла сюда сама, улыбнулась неуверенно, глаза и нос у нее были покрасневшими.

– Изучаешь местность?

– Вроде того. Хорошая штука, – я похлопал по стволу миномета.

– Да? Я никогда не видела, как он стреляет.

– У нас в «Матильде» было четыре штуки, когда мы застряли в Компьерском лесу.

– Они помогли?

– Отчасти. Мины потратили еще во время отступления, оставалось только двадцать штук, но и этого за глаза. Когда такая падает среди людей, приятного мало.

– Для них?

– Для всех, – серьезно ответил я, вспоминая, как мы бродили среди ошметков искиров, пытаясь собрать уцелевшее оружие и патроны. – Ты мерзнешь. Пойдем в дом.

В ее комнате на стене висела маленькая черно-белая фотография немолодого мужчины с густыми лохматыми баками, переходящими в пышные усы и бороду. Породистое лицо с крупными чертами было серьезно, а глаза в момент, когда он смотрел на фотографа, холодными и колючими, без тени веселья или благожелательности. Легко можно вообразить, что человек или камера сильно раздражают его и он снимается только потому, что так надо. Я отметил про себя адмиральский китель, награды, в том числе и разных стран Союза, нашивки командира линкора Открытого моря.

– Твой родственник?

– А? – Она проследила за моим взглядом. – Нет. Это Джим Пендантон. Просто хороший человек.

– И герой Риерты, судя по ордену.

– Да. Герой, который, как и многие другие, умер, чтобы я жила. Жизнь довольно гадкая штука, да? Постоянно забирает хороших людей, а оставляет… не самых лучших.

Я прислонился плечом к стене, слыша, как часы внизу пробили семь утра.

– Что случилось?

Если честно, я ожидал от нее фразы, что Вилли отказался взять ее с собой, поэтому был удивлен, когда она с тихой злостью произнесла:

– Я против того, что они собираются сделать! Уитфорд мерзавец, а Вилли… Вилли так долго ждал шанса отомстить, что не может думать ни о чем, кроме своей ненависти! То, что они хотят, отвратительно! Мне противно думать, что люди, которых я люблю и уважаю, способны пойти на такое!

– Расскажешь?

Девушка, закусила нижнюю губу, набираясь сил, и наконец мрачно произнесла:

– Они собираются убить сына Мергена.

Я почесал в затылке от такой новости:

– У этого действия будут серьезные последствия. Очень серьезные. Для всех вас.

– Думаешь, никто из нас этого не знает? – горько спросила она. – Но результат, по их мнению, стоит любых жертв!

– Мюр, я не всегда тебя понимаю, – осторожно произнес я. – Разве ваша компания создана не для того, чтобы отравлять жизнь правящим кругам Риерты, и убийство ближайшего родственника дукса…

– Ему тринадцать, Итан! Он еще ребенок! А когда случился переворот, ему вообще был год! Мальчишка не виноват в преступлениях своего отца!

О. Я мог многое сказать о вине детей в поступках их родителей. О том, как долго я пытаюсь ей объяснить, что в политике не бывает благородных рыцарей, человеческих отношений, чувств, справедливости. Если ты делаешь шаг за грань, то остается лишь одно – бесконечно падать, хватаясь за любой шанс, за малейшую возможность хоть как-то удержаться в воздухе. И для этого все средства хороши: кража, предательство старой дружбы, нарушение слова, ложь и конечно же убийство. И убийство детей – это вполне «нормальный» и «естественный» ход тех, кто пытается достичь цели и уничтожить своих противников. Семьи и родственники никогда не получают иммунитета в подобных ситуациях и уничтожению подлежат все причастные.

– Мне жаль. Честно.

– Ненавижу быть бессильной! Когда ты не можешь остановить то, что происходит!

– Единственный способ: пойти в ближайший участок и рассказать все жандармам, – согласился я. – И для тебя подобный шаг невозможен.

– Верно. Я не готова отдать жизни тех, кто мне дорог, даже за жизнь ребенка. Ужасно звучит, правда? Подобная ноша слишком тяжела, – тихо произнесла она, и я понимал, что сейчас ее мысли о человеке, которого нельзя спасти. – Догадайся, что ответил Вилли на мое предложение ничего не предпринимать. Что я еще просто юна и наивна, раз не готова к жертвам ради успеха нашего дела. Даже Айан меня не поддержал, он утверждает, что все, что они делают – это ради меня. Ради меня, Итан?! Но я не хочу, чтобы… так! Чтобы кровью тех, кто ни в чем не виноват!

– Беда всех правителей в том, что иногда их подданные понимают благо совсем иначе, чем они сами. И делают некоторые вещи вопреки приказам. Короли и королевы, если это им не вредит, просто закрывают глаза на подобные инициативы. Основа стабильной власти часто состоит в том, чтобы убирать проблемы, которые могут ее пошатнуть.

Мюр сплела пальцы и констатировала факт, который ее не особо-то и удивил:

– Ты знаешь.

– Прости.

Она закрыла глаза, точно человек, которого преследует неудача за неудачей, и произнесла с сожалением:

– Вилли тебя убьет, если только догадается, что ты в курсе.

– Значит, не будем ему сообщать.

– Как ты понял?

– Из мелочей. Ты не из простой семьи. Твое обучение проходило в Республике. Ты накоротке с людьми высшего света. Брайсу известно, как тебя зовут и твою мать, полагаю, тоже. Ты достаточно богата, чтобы легко тратить деньги на целые особняки. Интерес Уитфорда к тебе тоже необычен. Он готов жениться, и вряд ли бы пошел на такой шаг ради простолюдинки. Одна фраза здесь, другая там.